Иоанновский приход

ИОАННОВСКИЙ СТАВРОПИГИАЛЬНЫЙ ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Победа над смертью

Анастасия Матвеевна, собираясь в церковь ко всенощной, с опаской поглядывала на своего супруга, полковника авиации в отставке, Косицына Михаила Романовича. Михаил Романович сидел перед включенным телевизором с газетой в руках. Но ни на телевизионной передаче, ни на газете сосредоточить своего внимания он не мог. В его душе глухо росло раздражение, некий протест против намерения жены идти в церковь. Раньше, еще в молодые годы, она захаживала в церковь раза два-три в год. Он на это внимания не обращал: мало ли какая блажь у женщины. Но как вышла на пенсию, так зачастила в храм каждое воскресенье, каждый праздник. 

«И сколько этих праздников у церковников - не пересчитать, - с раздражением думал Михаил Романович. - То ли дело красные дни гражданского календаря: Новый год, 8 марта, 1 мая, 7 ноября и уж совсем святой, особенно для него, фронтовика, День Победы, вот, пожалуй, и все. А тут каждый месяц по несколько, с ума можно сойти». 

Анастасия Матвеевна думала о том, что последнее время ее супруг очень раздражителен, оно и понятно: бередят старые фронтовые раны, здоровье его все более ухудшается. Но почему-то больше всего его раздражает то, что она ходит в церковь. Чуть ли не каждый уход ее на службу в храм сопровождается скандалом и руганью. 

За всенощной Анастасия Матвеевна горячо молилась за Михаила, чтобы Бог просветил его разум и сердце. Несмотря ни на что, мужа своего она сильно любила. Когда приходила в храм, всегда становилась перед иконой Архистратига Михаила, стояла перед ней всю службу, молясь за то, чтобы Господь просветил ее мужа светом истины. У каждого человека есть какая-то главная мечта его жизни. Такая мечта была и у Анастасии Матвеевны. Она всем сердцем хотела, чтобы настал когда-нибудь день и они вместе с Мишей под руку пошли бы в церковь к службе. После службы также вместе возвращались бы домой. Вдвоем читали бы молитвенные правила перед сном и утром. Этого она желала больше всего на свете. 
- Господи, если тебе угодно, забери мою жизнь, только приведи Мишеньку в храм для жизни вечной. 

Когда Анастасия Матвеевна вернулась домой, Михаил уже лежал в кровати. Не было еще девяти часов вечера, так рано он не ложился, это сразу насторожило Анастасию Матвеевну. 
- Мишенька, ты что, заболел, тебе плохо? 
- Немного неважно себя чувствую, но ты, Настенька, не беспокойся, пройдет. 
Анастасия Матвеевна не успокоилась, она-то хорошо знала: уж раз он лег - дело серьезное, и вызвала врача. Врач ничем не утешил, измерил давление, прослушал сердце, поставил укол и заявил, что необходима госпитализация. Но Михаил Романович категорически отказался ехать в госпиталь. На следующий день его состояние ухудшилось. 
- Миша, может, батюшку позвать, ведь ты ни разу не исповедовался, ни разу не причащался. 
Он, открыв глаза, глянул сердито: 
- Что, уже хоронишь меня? 
- Да что ты, Мишенька, Господь с тобою, наоборот, верю, что через это на поправку пойдешь. 
Он устало прикрыл глаза, а когда она собиралась отойти от постели на кухню, вдруг, не открывая глаз, произнес: 
- Ладно, зови попа. 
Сердце Анастасии Матвеевны зашлось в радостном волнении, она выбежала в соседнюю комнату, упала на колени перед иконами и расплакалась. Всю ночь она читала каноны и акафисты, чтобы Миша дожил до утра и дождался священника. 

Батюшка пришел в половине девятого, как и договаривались. Она провела его к мужу и представила: 
- Вот, Миша, батюшка пришел, как ты и просил, это наш настоятель отец Александр, ну, я вас оставлю, буду на кухне, если понадобится какая помощь, позовете. 
Отец Александр, мельком взглянув на фотографии, где Михаил Романович был в парадном мундире с орденами и медалями, бодро произнес: 
- Не беспокойтесь, Анастасия Матвеевна, мы, два старых вояки, как-нибудь справимся со всеми трудностями. 
Михаил Романович глянул на молодого священника, сердито подумал: «Что он ерничает?» 
Отец Александр, как бы отгадав его мысли, сказал: 
- Пришлось немного повоевать, интернациональный долг в Афганистане исполнял. Служил в десанте, так небо полюбил, что после армии мечтал в летное пойти, был бы летчик, как вы, да не судьба. 
- Что же так? 
- Медкомиссия зарубила, у меня ранение было. 
- Понятно. 

Священник Михаилу Романовичу, после такого откровения, не то чтобы понравился, а прямо как родной стал. Немного поговорили, потом отец Александр сказал: 
- У вас, Михаил Романович, первая исповедь. Но вы, наверное, не знаете, в чем каяться? 
- Вроде жил как все, - пожал тот плечами. - Сейчас, правда, совесть мучает, что кричал на Настю, когда в церковь шла, она ведь действительно глубоко в Бога верит. А я ей разного наговорил, что, мол, летал, Бога не видел в небе и где, мол, был Бог, когда на войне невинные люди гибли. 

- Ее вере вы этими высказываниями не повредите, она в своем сердце все ответы на эти вопросы знает, только разумом, может быть, высказать не умеет. А вот для вас, по всей видимости, эти вопросы имеют значение, раз в минуту душевного волнения их высказали. По этому поводу вспомнить можно случай, произошедший с архиепископом Лукой (Войно-Ясенецким). Он был не только церковный иерарх, но и знаменитый ученый-хирург. Во время Великой Отечественной войны, назначенный главным консультантом военных госпиталей, он не раз, делая операции, самых безнадежных спасал от смерти. Как-то владыка Лука ехал в поезде. В одном купе с военными летчиками, возвращавшимися на фронт после ранения. Увидели они церковнослужителя и спрашивают: «Вы что, в Бога верите?» - «Верю», - говорит Владыка. - «А мы не верим, - смеются летчики, - так как все небо облетали, Бога так и не видели». Достает тогда архиепископ Лука удостоверение профессора медицины и говорит: «Я тоже не одну операцию сделал на мозгу человека: вскрываю черепную коробку, вижу под ней мозговой жир, а ума там не вижу, значит ли это, что ума у человека нет?» 

- Какой находчивый Владыка, - восхитился Михаил Романович. 
- А насчет того, что невинные гибнут, это действительно непонятно, если нет веры в бессмертие, а если есть христианская вера, то все понятно. Страдания невинных обретают высший смысл прощения и искупления. В плане вечности Господь каждую слезинку ребенка утрет. Всем Бог воздаст, если не в этой жизни, так в будущей, по заслугам каждого. 

После исповеди и причащения отец Александр пособоровал Михаила Романовича. После чего тот признался: 
- Веришь ли, батюшка, на войне смерти не боялся, в лобовую атаку на фашиста шел, а теперь боюсь умирать, что там ждет - пустота, холодный мрак? Приблизилась эта черта ко мне, а перешагнуть ее страшно, назад еще никто не возвращался. 
- Страх перед смертью у нас от маловерия, - сказал отец Александр и, распрощавшись, ушел. 

После его ухода Михаил Романович сказал жене: 
- Хороший батюшка, наш человек, все понимает. 

Ободренная этим высказыванием, Анастасия Матвеевна робко сказала: 
- Мишенька, нам бы с тобой повенчаться, как на поправку пойдешь, а то, говорят, невенчанные на том свете не увидятся. 
- Еще выздороветь надо. Иди, я устал, подремлю малость. Коли выздоровлю, там видно будет, поговорим. 

Произошло действительно чудо, в чем нисколько не сомневалась Анастасия Матвеевна. На следующий день Михаил пошел на поправку. 
Когда Анастасия Матвеевна напомнила мужу о венчании, он отмахнулся: 
- Погоди, потом решим, куда торопиться? 
- Когда же потом? Скоро Великий пост, тогда венчаться аж до Красной горки нельзя. 
- Сказал потом, значит, потом, - с ноткой раздражения в голосе ответил он. 

Пробовала еще несколько раз заводить разговор о венчании, но, почувствовав, что нарывается на скандал, сразу умолкала. Так и наступило Прощеное воскресение, и начался Великий пост. Анастасия Матвеевна старалась не пропускать ни одной службы, в первую неделю ходила вообще каждый день. Потом стала недомогать, снова, как раньше, появились сильные боли в правом боку. А к концу поста вовсе разболелась и слегла. Сын Игорь свозил ее в поликлинику, оттуда направили на обследование в онкологию. 
- Надо готовиться к худшему, папа. Не знаю, маме говорить или нет? 
- Что ты, сынок, не надо раньше времени расстраивать, я сам с ней поговорю. 
- Что же ты расхворалась, моя верная подруга? Давай поправляйся скорей. Пасха приближается, куличи будем печь, яички красить. 
- Что сказали врачи, Миша? - прямо посмотрев ему в глаза, спросила она. 
Михаил Романович суетливо завертел головой. 
- Ну что-что сказали, надо лечиться и поправишься. Вон сколько лекарств тебе понавыписывали. 
- Не ври, Мишенька, ты же не умеешь врать, я и так сама все понимаю. Умирать мне не страшно, надо только подготовиться достойно к смерти, по-христиански. Ты мне отца Александра приведи, пусть исповедует, причастит, да и пособороваться хочу. Так мы с тобой и не повенчались, как пред Богом предстанем? 
- Милая Настенька, ты выздоравливай, ради Бога, и сразу пойдем венчаться. 
- Теперь уж, наверное, поздно. Страстная седмица начинается. Затем Светлая, до Фомина воскресенья я не дотяну. Значит, Богом не суждено. 

Михаил Романович шел в церковь за отцом Александром и про себя бормотал: 
- Это как же не суждено? Что значит: не суждено? Ведь мы, как-никак, сорок лет прожили. 

В церкви, повстречавшись с отцом Александром, договорился, что утром тот подъедет к ним. Поговорил с ним насчет желания венчаться. Отец Александр подвел его к иконе Михаила Архангела. 
- Здесь ваша супруга постоянно стояла за службой, наверное, за вас молилась, вашему Ангелу-хранителю. Я вам предлагаю, пока она болеет, заменить ее на этом боевом посту, я не шучу, когда говорю про боевой пост, апостол Павел пишет: «Наша брань не против крови и плоти, но против духов злобы поднебесных». 

От этих слов все сразу встало для Михаила Романовича на свои места. Его соратница, его боевая подруга, его милая жена, пока он дома отлеживался у телевизора с газетой, была на боевом посту. Она боролась за него, за свою семью, против врагов невидимых, а потому более коварных, более опасных. Боролась одна, не имея в нем никакой помощи. Мало того, что он не поддерживал ее в этой борьбе, он еще потакал врагу. Теперь, когда она лежит больная, он должен встать на этот боевой пост. И он встанет, ему ли, старому вояке, не знать, что такое долг воина-защитника. Он встанет, обязательно встанет и ничто не помешает ему в этом. 

Анастасия Матвеевна заметила, что муж ее вернулся какой-то подтянутый, собранный, решительный и даже помолодевший. 
- Настя, завтра утром батюшка придет, буду собороваться вместе с тобой. Сейчас покажи мне, какие молитвы читать, я за тебя и за себя почитаю. 
- Мишенька, что с тобой? - еще не веря всему, прошептала Анастасия Матвеевна. 
- Ничего. Вместе воевать будем. 
- С кем воевать, Миша? - даже испугалась Анастасия Матвеевна. 
- С духами злобы поднебесными, - отчеканил полковник.- И раскисать не будем, - увидев слезы на глазах жены, добавил он. 
- Да это я от радости Миша, только от радости. 
- Ну, это другое дело. 

Каждый день на Страстной седмице Михаил Романович ходил в храм. Высшим командованием для него в данном случае был отец Александр. После службы он часто подходил к нему, что-нибудь спрашивал. Как-то поделился своими переживаниями. 
- Сам-то я хожу сейчас в церковь, а вот сын со снохой, их разве заставишь, наш грех: сами не ходили в молодости и детей не приучили. 

- Да, это проблема не только ваша, многие подходят с подобным вопросом. Честно признаться, не знаю, что и отвечать. Советую усиленно молиться за детей, молитва родителей много может. Мне как-то рассказывали один случай. У одного верующего человека был неверующий сын. Отец, конечно, переживал сильно. А перед тем как умереть, завещал сыну, чтобы он после смерти в течение сорока дней заходил в его комнату каждый день на пятнадцать минут, ничего не делал, только молча бы сидел. Сын исполнил последнюю просьбу отца. А как сорок дней прошло, сын сам пришел в храм. Я думаю, что просто тот отец понимал, что молодежь в суете живет. Некогда над вечным подумать: о смысле жизни, о своей душе, о бессмертии, о Боге. 

Великим четвергом Михаил Романович причастился, а вечером после чтения двенадцати Евангелий, умудрился принести домой огонь в самодельном фонарике. От него зажгли лампадку в комнате Анастасии Матвеевны. В субботу сходил в церковь, освятил кулич и крашеные яйца. Кулич испекла им сноха, а яйца красил сам Михаил Романович, так как Анастасия Матвеевна, вконец обессиленная, постоянно лежала в кровати. Врач-онколог, курирующий ее, был удивлен, узнав, что она до сих пор жива. После ночной Пасхальной службы Михаил Романович пришел весь сияющий, уже с порога закричал: 
- Христос Воскресе! 
- Воистину Воскресе! - ответила чуть слышно Анастасия Матвеевна, любуясь своим мужем, который на Пасху вырядился в свой парадный мундир со всеми наградами, раньше он надевал его только на 9 мая. 
- Ты прямо как на День Победы, - улыбаясь, сказала она. 
- А сегодня и есть День Победы, победы над смертью, так в проповеди отец Александр и сказал. 
Они поцеловались три раза. 
- Ты давай поправляйся, в следующее воскресенье, на Красную горку, поедем в церковь венчаться. 
- Как уж Бог даст, но я буду ждать. 

В воскресенье они венчались. 
- Почитай мне, Миша, Священное Писание. 
- Что из него почитать? 
- А что откроется, то и почитай. 

Михаил Романович открыл Новый Завет и начал читать: 
- Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает... - он вдруг заметил, что супруга перестала дышать и, подняв голову от книги, увидел застывший взгляд его милой жены, устремленный на угол с образами. 

- Мы скоро увидимся, Настенька, - сказал он, закрывая ей глаза. Затем он встал, подошел к столу, взял лист бумаги и стал писать: 
«Дорогой мой сынок, прости нас, если что было не так. Похорони по-христиански. Сынок, выполни мою последнюю просьбу, а не выполнить последнюю просьбу родителей ты же знаешь - великий грех. После того как похоронишь нас с мамой, в течение сорока дней заходи в эту комнату и посиди здесь минут пятнадцать-двадцать каждый день. Вот такая моя последняя просьба. Поцелуй за меня Люсю и внуков. Христос Воскресе! Твой отец». 

Затем он подошел, поцеловал жену и, как был в мундире, лег с нею рядом, взял ее за руку и, закрыв глаза, сказал: 
- Пойдем вместе, милая, я тебя одну не оставлю. 

Когда вечером Игорь с женою приехали к родителям, то долго не могли дозвониться, так и открыли дверь своим ключом. Прошли в спальню и увидели, что мать с отцом лежат на кровати рядом, взявшись за руки, он в своем парадном мундире, а она в нарядном платье, в котором сегодня венчалась. Лица у обоих были спокойные, умиротворенные, даже какие-то помолодевшие, казалось, они словно уснули, вот проснутся - и так же, взявшись за руки, пойдут вместе к своей мечте, которая ныне стала для них реальностью. 


Автор: прот. Николай Агафонов,
из почты прихода.

Иллюстрация: картина художника Леонида Баранова, цикл «Русская деревня».
Фото: artinheart.ru.



Иоанновский монастырь в Санкт-Петербурге,
наб. реки Карповки, д. 45

Обратная связь