Иоанновский приход

 

 

О герое интервью. Иеромонах Афанасий (в миру Михаил Андреевич Букин) – наш давнишний прихожанин, духовное чадо отца Николая Беляева. Сегодня он – аспирант Санкт-Петербургской духовной академии (СПбДА) в академическом отпуске в связи с обучением в магистратуре Университета Никосии на Кипре.

 

В интервью петербургской студии телеканала «Союз-ТВ» иером. Афанасий отвечает на вопросы о том, зачем нужно обучение.

 

 

Для удобства читателя публикуем также текстовую расшифровку видео ТК «Союз-ТВ».

 

– Отец Афанасий, поздравляю Вас и всех наших телезрителей с началом нового учебного года! В связи с этим, тема нашей передачи следующая: «Зачем нам учиться». Давайте начнем вот с какого момента. Из Евангелия мы слышим такие слова: «Христос сказал Своим ученикам…». Почему Господь Своих учеников, христиан, называет именно учениками? Откуда это берется и как продолжается?

 

– Да, эта тема, которую мы сейчас разбираем, очень важная. То, что Господь называет Своих последователей именно учениками, совершенно не случайно. Хотя может показаться, что это просто часть исторической парадигмы. В то время, когда была земная жизнь нашего Господа, мы знаем, что в Израиле было очень много учителей (фарисеи, различные учителя), которые проповедовали. И обращались к ним «равви», а они своих последователей называли «ученики». И может показаться, что это просто совпадение, что Господь воплотился именно в это время, именно в этом месте и просто использует историю.

 

Но в том-то вся и суть, что Господь выбирает время, и не случайно именно там, именно в такой форме все это происходит. Потому что когда мы учимся, мы воспринимаем что-то новое. А учение Господа, Его слова, Его жизнь, все то, что Он нам дает, – это что-то вечно новое. Как один из богословов говорит про Евангелие: «Всегда новые старые вести». Они неизменно новые. С какой бы стороны ты ни подходил, они в каждую эпоху блистают все с новой и новой стороны, и нам нужно постоянно учиться их понимать.

 

И отношения между учеником и учителем тоже очень важны. Одно дело – отношения раба и хозяина: когда я раб, ничего не могу сделать и просто должен исполнять волю моего господина, ни слова не могу сказать ему вопреки и даже не должен задумываться о том, что он говорит, а просто делать свое дело. Не таковы отношения между Христом и Его учениками: это доверительные отношения, где есть Старший и младший, но есть взаимное прислушивание друг к другу. Да, ученики стараются творить Его волю. Да, Господь говорит, что Он пришел творить не Свою волю, но волю пославшего Его Отца; не господина, а именно Отца. Это любовь, любовное послушание. И то, что мы тоже ученики, говорит о том, что мы не можем остановиться на чем-то, мы не можем сказать: «Все, я это выучил, я перестаю быть учеником, теперь я буду действовать». Мы всегда ученики у Христа, Он всегда нас чему-то учит через обстоятельства, через жизнь, людей, через всё.

 

Поэтому все-таки не случайно, а промыслительно Господь устроил так, что Он появился в той культуре, в которой ученичество было очень важно. И важно оно было не только в Иудее в то время. Но еще раньше и в Древней Греции, и в Риме, и в других местах нашей планеты было очень важно это учение. Мы можем вспомнить Платоновскую академию, можем вспомнить Конфуция, которые тоже были учителями. Это воодушевление в то время было очень важно, и Господь его, несомненно, использовал, но использовал не случайно, а намеренно.

 

– Что касается нас и нашего времени, то если мы называем себя христианами, каким образом нам д о лжно учиться: это должна быть книжная ученость или же это какое-то иное разумение: обучение через дела и так далее?

 

– Можно сказать, и то и другое. Каждый человек уникален: такого никогда не было и больше никогда не будет. Кто-то больше склонен именно к книжным знаниям и через них подходит к Богу, через них общается с Богом и через них просвещается Святым Духом. Кто-то больше склонен к социальной деятельности и учится у других людей, учится именно в общении с людьми, его окружающими, от тех, кому он, может быть, помогает, учится из обстоятельств жизни. Поэтому нельзя сказать, что для христианина приемлем какой-то один, конкретный образ жизни. Потому что святым можно стать в любой ситуации. На каком бы служении ты ни находился, твоя задача стать святым. А как ты это будешь делать, зависит от того, как ты устроен, как ты можешь это делать и как открываются обстоятельства, которые посылает тебе Господь, чтобы ты чему-то научился. Поэтому все будет учением: и работа с людьми, и уход в пустыню, где Сам Господь каким-то таинственным образом будет научать, как восходить к Нему, как очищать свое сердце.

 

Поэтому христианское учение может быть многообразным и появляться из неожиданных моментов.

 

– Сегодня доводится встречать в Интернете (и некоторые люди часто используют этот оборот): «профессиональный христианин». Это очень интересно звучит, но порой колет. Кто такой профессиональный христианин: тот, кто получил духовное образование, несет служение в Церкви, или кто? Возможно ли это как-то связать с учением, как Вы думаете?

 

– Мне кажется, что в этом выражении есть некоторая нотка иронии и даже колкости. Когда про кого-то говорят: «Он профессиональный христианин», становится понятно: да, он что-то знает. Но делает ли он – большой вопрос. Конечно, очень важно знать богословие, историю Церкви, но важно этому следовать. Поэтому мы должны быть не профессиональными христианами, а практикующими христианами. Это западное выражение, но мне оно кажется более правильным. Практикующий христианин – это тот, кто живет по-христиански: не только знает, но и делает.

 

Поэтому, с одной стороны, мы должны быть профессионалами, мы должны действительно знать то, чему учит Церковь, но мы должны и делать. Но с другой стороны, мы должны внутренне переродиться, чтобы наш профессионализм не был лишь внешним, а был действительно нашим глубоким и внутренним переживанием. Чтобы человек был не просто пономарь, который приходит и делает свое какое-то дело, а все остальное, например нравственная жизнь или что-то еще, его не волнует. Только тогда служение будет благоприятным и будет служением Богу, а не людям или даже дьяволу, когда это будет приношение сердца. «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» – читаем мы в 50-м псалме. Именно это самое главное, а не внешнее выражение этой жертвы.

 

Поэтому, мне кажется, нужно избегать профессионального христианства и стремиться к реальному – практиковать х ристианство.

 

– А как Вы думаете, остановка в учении вообще возможна? «Вот сейчас я делаю паузу: отдохну год, два, пять лет. Я прочитал столько-то книг, и мне кажется, что я какого-то уровня достиг». Или это уже некий крах для человека, ведущего духовную жизнь?

 

– Смотря что мы понимаем под учением. Если под учением мы понимаем некий корпус прочитанных книг, то, может быть, необязательно всю жизнь читать разные книги, может быть, достаточно пяти-шести книг, и тогда можно прекратить на каком-то этапе чтение новых книг.

 

Но если мы под учением понимаем то, как жить, как встречать все новые и новые искушения, новые проблемы на своем пути и их преодолевать, то эта остановка просто невозможна. Духовная жизнь как эскалатор, по которому мы бежим вверх, а он едет вниз. Если мы останавливаемся, то едем вниз. Мы можем лишь стоять на месте, когда идем с той же скоростью, с которой движется эскалатор, либо с трудом, но двигаться вперед. Иначе невозможно. Поэтому такая остановка в учебе для христианина будет неправильной.

 

Просто, как я уже сказал, каждый человек уникален. И человеку нужно сообразовываться с тем, какой у него характер, какие у него способности, какие у него слабости, и в связи с этим выбирать тот образ учения, который он будет использовать. Будет ли это чтение литературы, не прекращающееся на протяжении всей жизни, или это будет интенсивное углубление, погружение в тайну через жизнь или через молитву – это все равно будет учение у Великого Учителя нашего Господа.

 

– Вопрос телезрительницы: «Каждый раз запинаешься за один и тот же грех и все время думаешь: можно ли научиться духовной жизни, когда не получается? Каждый раз вечером каешься, плачешь, просишь Матерь Божию, чтобы Она помогла в этом, потому что своими силами никак не можешь справиться. Сегодня пришла на работу, и опять один и тот же грех. Не знаю, что делать, уже руки опускаются. На молитву встать уже не можешь. И все время такое повторяется. Мне хочется спросить: может, я не способна к духовному учению? Вот такая я неспособная ученица. Что делать в этих случаях?»

 

– На это можно ответить так: никто из нас на это не способен. Просто мы не должны сдаваться. «В чем увижу, в том и сужу», – говорит Господь. То есть мы должны все время устремляться к той цели, которая стоит перед нами: Царство Божие, святость. «Будьте совершенны, как Я совершенен».

 

Но то, что мы падаем на пути, говорит лишь о том, что мы идем верной дорогой, что мы восходим на гору, а не сходим по ней. Поэтому не нужно смущаться, если у нас пока никак не получается преодолеть какой-то грех. Вы правильно говорите, что нужно молиться Божией Матери, чтобы Она даровала возможность преодолеть это. Нужно молиться Господу. И все время стремиться к этому, все время делать то, что положено: молиться, совершать добрые дела, поститься, делать все, что говорит Церковь. И не бояться падения, а бояться остаться в падении. Чем праведник отличается от грешника? Грешник, упав, остается в грязи. Праведник, упав, встает, отряхивает грязь, идет дальше, вновь падает и вновь встает. Поэтому будем молиться, чтобы Господь нам даровал чистоту, даровал нам возможность преодолевать те страсти и привычки, которые мы имеем. И будем стараться всем своим сердцем, до самого последнего напряжения, делать все от нас зависящее, чтобы не согрешать.

 

Каждый день на службе мы говорим: «Сподоби, Господи, в день сей без греха сохранитися нам (или: «в вечер сей без греха сохранитися нам)», по нескольку раз на день это повторяем. Это говорит о том, что мы все согрешаем каждый день. Минуту проводим ли мы без греха? Поэтому будем доходить до самого предела, но никогда не будем предаваться отчаянию. Всегда нужно помнить о том, что Господь нас всех любит и никогда не даст нам искушения большего, чем мы можем перенести. Он дает только такие испытания, которые делают нас сильнее. Если мы стремимся к Нему, если мы не отрицаем Его, то Он всегда нас поддержит и всегда сделает все, чтобы нас спасти. Даже человек, отворачивающийся от Него, Ему дорог и многоценен в очах Его, поэтому не бросает его Господь, а всеми силами старается тянуть к Себе.

 

Поэтому все зависящее от нас мы должны делать; не унывать, не отчаиваться, молиться и знать, что нет святых, кроме Божией Матери, которые пришли к Богу не через покаяние. Все святые каялись. Сколько в синаксарях, в житиях святых мы читаем о великих грешниках, ставших святыми! Это удивительно! Иногда поражаешься, особенно читая Древний патерик. Какой-нибудь старец очень тяжко согрешил: у него было блудное падение, потом он убил этого человека, хотя до этого находился на высоком уровне духовной жизни. Но он вновь кается и вновь становится святым. Такова наша духовная жизнь, что в ней бывают сложные моменты, и мы должны их преодолевать с помощью Божией.

 

– Что касается ученика и учителя, насколько важна роль наставника, духовника в ученичестве? Возможны ли только непосредственные отношения человека с Господом Иисусом Христом, или же духовный наставник как мудрый учитель все же необходим?

 

– С одной стороны, мы можем вспомнить слова, которые Господь сказал Своим ученикам: «Никто из вас не называйся отцом, потому что один у вас Отец. Никто из вас не называйся учитель, потому что один у вас Учитель – Христос». И это говорит не совсем о том, о чем обычно думают. Обычно кажется: значит, не нужно, чтобы были какие-то посредники. Посредников действительно не должно быть. Один Посредник и Ходатай – Господь Иисус Христос. Но это не значит, что мы должны от всех изолироваться и в каком-то личном порыве устремляться к Богу. Так устроена наша жизнь, что человек не способен дойти до чего-то самостоятельно, ему обязательно нужен какой-то наставник. Даже если вспомнить житие Марии Египетской, то она получала наставления, пусть не всегда и нечасто, и была долгое время в пустыне одна, ее наставлял Дух Святой, но до этого она получала наставления от людей и даже Зосиму просила ее благословить.

 

То, что мы имеем такие отношения учителя и ученика, – это очень важно, это позволяет нам сохранять традицию быть в одной струе Божественного Промышления. И самое главное, когда мы пытаемся действовать самостоятельно, всегда есть опасность гордости: «Мне Бог открыл, я лучше других». Превосходство своего «я», всегдашнее стремление себя возвысить очень опасно.

 

Но когда у нас есть наставник, мы всегда можем прийти к нему и посоветоваться. Мы всегда можем сказать: то, что имею, – имею за его молитвы. Опять же вспомним Древний патерик: очень часто там встречается такое, что кто-то из старцев говорит: «Отец Памва сказал…»; «Не я вам говорю, а отец Памва сказал когда-то, и я вам теперь это передаю; я слышал это от отцов и теперь говорю вам то, что получил». И эта цепочка восходит к Престолу Божьему. Христос научил Своих учеников, они научили последователей, и так эта цепочка непрерывно продолжается.

 

Поэтому такой образ жизни, который мы имеем с наставничеством, с послушанием, может обезопасить нас от многих сложностей и от многих опасностей, которые встречаются на пути христианина, чтобы мы не оступились там, где это очень опасно. И кроме того, человек – социальное существо, он живет в социуме, он всегда не один. И плохо быть человеку одному. Только те, кто особо призывается на это Богом, даже из монашествующих не все, могут жить один на один с Богом, редки случаи даже среди святых. Поэтому не будем пренебрегать этим наставничеством, оно нас спасает от многого.

 

– Что дает человеку участие в таинствах? Потому что часто приходится встречать мнения среди людей невоцерковленных, нецерковных, что отношения с Богом настолько личные, что они не нуждаются вообще ни в каких посредниках, в том числе и в Церкви. Как нас, христиан, участие в богослужении развивает, как оно нас взращивает?

 

– У Афанасия Великого есть интересные слова. Я сейчас не буду цитировать, но перескажу основной смысл: мы делаемся все более едиными через это единство, через это единение. Когда люди говорят, что им не нужны никакие посредники, они сами напрямую говорят с Богом или что-то такое, видимо, они просто немножко запутались, перепутали совместное служение в социуме с посредничеством. Священник – не посредник между человеком и Богом, он сотаинник и сослужитель. Он в каком-то смысле наставник, но он и сам ученик. Мы помним, что ученики Христовы, когда ходили при Его жизни на проповедь, не назывались наставниками, а назывались учениками. «Это ученики Господа идут», – говорили. Не говорили: наставники и последователи такого-то. Ученики, будучи наставниками по сути, оставались учениками тоже по сути и по именованию.

 

Поэтому когда мы совместно собираемся на Евхаристию, мы прообразуем то Царство, которое наступит. Не будет так, что каждый будет стоять с одной из сторон Божиих один в какой-нибудь маленькой кабинке. Будет всеобщее славословие, некий хор, симфония, исполняемая каждым особенным образом, но при этом совместная. Симфония – очень хороший образ: в ней звучит много различных инструментов, у каждого может быть какая-то своя, особенная мелодия, но действительно торжественно и красиво симфония звучит, когда всё вместе. И это не диссонанс, а глубокая гармония. И это потрясает.

 

Если так потрясает что-то земное, то как потрясет нас то, что увидим: какая это будет небесная симфония! Поэтому уже здесь мы по завету Господа прообразуем это Царство, собираясь все вместе, чтобы в этом единстве стать еще более едиными через Евхаристию. И самое главное, ведь мы приходим не к священнику, не к тем людям, которые стоят вокруг; мы приходим ко Христу, чтобы приобщиться к Нему, сделаться Его сотелесником, получить великую тайну, которая будет освящать нас изнутри, если мы будем приступать к этому с должным благоговением, смирением и надеждой.

 

Поэтому, несомненно, у людей, которые стараются избегать этого, что-то не так в их жизни. Неужели бывает так, что человек совсем выпадает из социума и это считается нормальным? Даже монах, уходящий в отшельничество: он уходит из мира, но остается в этом мире своим молитвенным присутствием, не забывая Церковь. Опять же, Мария Египетская: она ведь причастилась в конце своей жизни, она желала этого, она ведь не оставила Церковь. И это очень важно, что мы, будучи даже отделенными, остаемся едиными в духовной перспективе, будучи разделены телесно.

 

– Мы говорим о том, что ученики не назывались учителями и наставниками, а назывались учениками. Что касается такой ситуации, когда человек чувствует уже некую наполненность и стремится начать учительствовать, наставлять, правильна ли такая мотивация, когда уже есть такое ощущение, что «мне есть что сказать, я иду и говорю», может быть даже таким образом понимая слова Господа нашего Иисуса Христа: «Идите научите…»?

 

– Стремление к тому, чтобы учительствовать, может быть правильным и неправильным. Если это полнота, которую я хочу разделить, которая просто через край выливается из моего сердца, если это желание поделиться тем сокровищем, которое мы нашли, – Богом, Который так любит весь мир, – это одно. А если это гностический подход, когда я знаю что-то тайное и тем самым лучше других, эта тайна теперь в моих руках, я ею владею, я полон ею и теперь хочу через это знание покорять других, – то это совершенно неправильный подход, тогда теряется ученичество. Тогда я становлюсь на место Господа, я становлюсь учителем и отцом в том самом смысле, который имел в виду Христос, говоря ученикам: «не будьте таковы, не замещайте Бога, будьте прозрачными как стекло, чтобы через него светил свет Божества, а не вы были ложными источниками». Поэтому этого, конечно, нужно избегать.

 

Но опять же, собираясь вместе не только на Евхаристию, но и на какое-то совместное общение, мы, безусловно, должны делиться друг с другом радостью, которую мы имеем. У каждого свой уникальный опыт общения с Богом, какие-то свои прозрения. И если мы будем в этом общении делиться друг с другом своим опытом, то мы друг друга будем наполнять и не перестанем быть учениками, но и не станем учителями в плохом смысле этого слова. Это будет просто радость взаимного дополнения, чувство, когда действительно это Тело Христово, где каждый его член играет свою особую роль, и только в совместной полноте достигается нечто, что действительно ценно, а не какие-то обрубки, обрезки, отрывки, которые без цельности с Телом становятся ненужными и бесполезными.

 

– А что может или что должен почувствовать человек как призыв именно к священству, к служению Господу в священном сане? Какие у него могут быть ощущения, когда он принимает решение, например, поступить в духовную семинарию и точно стать священником, стать Божиим служителем?

 

– Это сложный вопрос, потому что он очень личный. У каждого это будет какое-то свое уникальное переживание. Мне не очень нравится слово «ощущение», оно говорит о какой-то сентиментальности или чувственности. Не совсем это мы имеем в виду, когда говорим, что человек призывается и что-то чувствует. Скорее, переживает некое столкновение с иной реальностью, с жизнью, которая не имеет начала, которая беспредельна и сложно о ней что-то сказать, – с Самим Богом. И как это будет происходить у каждого, – сказать сложно. В общих словах можно сказать, что человек просто почувствует, что другого ему не нужно, что он не может жить без Бога и скрывать эту тайну, которую он имеет; не может закрыться, – ему хочется всего себя отдать Богу, чтобы быть Его инструментом в Его руках. Но как это будет переживаться – это всегда великая тайна. Даже сам, будучи священником, монахом, я не могу до конца ответить на вопрос, почему так произошло. Знаю, что это призыв, но как и почему, не могу ответить.

 

– Вопрос телезрительницы из Санкт-Петербурга: «Как объяснить мужу, что нельзя останавливаться на месте, что даже в мирской жизни можно и нужно развиваться, идти вперед? Он меня убеждает, что он получил какое-то образование и планку выше ему не надо. Но человек живет и развивается, когда ищет что-то новое, когда есть какие-то альтернативы. Как мне ему объяснить? Из-за этого теряется и работа, и вообще интерес к жизни. Как донести до человека, что должно быть развитие, в духовном плане в первую очередь, и в то же время и в миру?»

 

– Мне кажется, объяснить что-то словами невозможно, нужно дать человеку возможность что-то пережить. Когда мы хотим кого-то угостить какой-то сладостью, какой-то вкусной едой или напитком, мы не пытаемся ему рассказать: смотри, вкус у этого примерно такой, состоит из этого. Мы ему говорим: «Попробуй, тебе понравится, я надеюсь». Точно так же и здесь. Нужно, может быть, со свойственной женщинам чуткостью и вниманием что-нибудь ему преподнести, например книгу, или предложить куда-то сходить, не называя это продолжением образования или чем-то еще. Научить без слов, научить через опыт. И человек, попробовав нечто вкусное, будет хотеть пробовать это еще и еще.

 

С образованием, с учением, с развитием точно так же. Если мы узнаём что-то новое, нас это очень сильно воодушевляет. Просто нам иногда кажется: я всего достиг, мне больше ничего не нужно. По сути дела, это иллюзия. Мы просто закрываемся и убеждаем себя, что мы устали, мы не хотим куда-то двигаться ни в духовном, ни в мирском плане. Но жизнь ведь не останавливается, она продолжается, и она изменяется непрестанно. Если человек не захочет учиться так, жизнь его научит, но уже иным образом.

 

Поэтому Вы постарайтесь давать ему пробовать различные «вкусности», которые имеются в мире знаний, чтобы, распробовав, он уже хотел этого сам и стремился к источнику вод, а не просто слышал о том, что вода есть где-то рядом и она якобы вкусная и якобы ему нужна. Пусть сам, действительно пережив вкус этой воды, ее холод, ее пользу, захочет к ней все время приступать.

 

– Я сегодня все время с Вами соглашаюсь, потому что очень созвучно то, что Вы говорите. Спасибо!

 

Что касается вечного студенчества, вопрос такой. Бывает такое, что человек получил образование, окончил колледж или вуз и сказал: «Все, никогда больше…». А бывает другая категория: те, кто постоянно учится, учится, учится, получает образование за образованием. И у этой категории тоже бывают крайности, когда человек боится начать как-то действовать. Например, человек посещает одни церковные курсы (допустим, катехизации), потом другие, третьи, но есть боязнь начать действовать. В духовной жизни так бывает, что, предположим, мы читаем Священное Писание, просвещаемся, со всем соглашаемся, но стесняемся чего-то, или боимся, или еще что-то…

 

– Крайности бывают везде и всегда, и эти крайности всегда опасны. Крайности всегда с двух сторон: или справа, или слева. Если мы говорим об образовании, то есть крайность справа – все время учиться и никогда ничего не делать; и крайность слева – ничему не учиться. Но еще Аристотель говорил о том, что всегда нужно выбирать середину, избегать крайностей. Избегать чрезмерного страха и чрезмерного бесстрашия: должно быть мужество.

 

Точно так же и с духовной жизнью, и с образованием – всегда нужно избирать середину. Просто образ этой середины может быть совершенно различен. Да, действительно, когда человек, получивший образование, выходит работать, ему уже не нужно никакое специальное образование за партой. Но это не значит, что он перестанет обучаться. Он все равно будет что-то читать, будет чему-то учиться на своей работе, из самого опыта жизни.

 

Человек, все время пребывающий в учебе, постоянный студент – это тоже не значит, что он ничего не будет делать. Ведь университетские профессора тоже постоянно чему-то учатся, у них бывают какие-то курсы, что-то еще. Они не выходят из образовательной среды, остаются в ней, но в ней и действуют.

 

Человек, который занимается именно духовным образованием, тоже должен постоянно себя поддерживать, может быть, не всегда за партой, но не должен бояться это образование применять, в первую очередь на себе, зная законы духовной жизни. И через себя на других. Если кто-то его о чем-то спрашивает, не должен бояться ответить, если знает. Другое дело, если не знает. Всегда молясь перед тем, как что-то сказать, он будет в безопасности. Господь сказал: «Не бойтесь, когда вас будут о чем-то спрашивать, Дух Святой будет говорить через вас». Мы же верим Богу, испытываем к Нему доверие, верим Его словам. Либо мы ставим их под сомнение. Тогда зачем мы все это изучаем?

 

Поэтому крайностей всегда нужно избегать. Но и бояться ничего не надо. С надеждой на Бога все нам возможно. Главное, помнить, что не я сам действую: я – инструмент в руках Божиих в таких случаях. И от меня зависит, чтобы я был хорошим инструментом и хотел быть инструментом, но чтобы действовал Бог, чтобы я не думал: «Вот, я молодец, как я хорошо сказал, столько людей обратилось». Апостол Петр сказал первую проповедь, и обратилось несколько тысяч человек. Если бы в сердце своем он подумал: «Какой я молодец, так хорошо сказал, тысячи обратились», – он бы пропал для Церкви. Но он ведь помнил, каким он был еще совсем недавно, как он предал Христа. И внутренний плач о том предательстве уберегал его от гордости.

 

Точно так же и каждый из нас имеет какие-то темные стороны своей жизни. И когда нам захочется подумать: «Я молодец, я сам это сделал», – следует о них вспомнить и сказать: «Сам ли ты это сделал?» Сам ты сделал вот то плохое; вспомни, как ты предал своего Бога, вспомни, как ты Его оставил, и ты не будешь думать о том, что ты молодец. Ты будешь помнить о том, что Господь через тебя действует, и ты не можешь молчать. «Горе мне, если не благовествую». Если внутри горит огонь, то не надо его тушить.

 

– Видимо, в учении нужно научиться (по крайней мере, я за время нашего разговора три качества обнаружил) умеренности, смирению и быть благодарным.

 

– И главное, искренность. Никогда не нужно говорить то, во что ты не веришь. Можно сказать то, чего ты не делаешь, но хочешь делать, но говорить то, во что ты не веришь и не хочешь верить, не стоит. Может быть, стоит пока подождать. Да, это может быть учение Церкви, но если ты пока его не принял, если ты пока не готов его разделить, то пока и не говори о нем, иначе ты будешь осужден от своих слов. Поэтому всегда предельная искренность и честность, прежде всего перед Богом и самим собой, чтобы ничто не было ложным, чтобы все было: да, да; нет, нет. И никакое слово не было ложным в том смысле, что я в это не верю.

 

– Очень важно, что сегодня, 1 сентября, в День знаний, у нас такая тема и мы в таком глубоком срезе о знаниях говорим. Поэтому хотелось бы попросить Вас, отец Афанасий, дать два совета: один духовный (каждому, кто смотрит нашу передачу), а другой – чисто практический. Как быть, например, школьникам, которые пошли сегодня в первый класс или в одиннадцатый, студентам, которые впервые переступили порог университета уже в качестве учащихся, тем, кто уже окончил обучение и вспоминает сегодня свои учебные годы. Хочется услышать наставление от Вас, слово, рекомендацию, совет…

 

– Начнем с духовного. Мне вспоминаются слова одного из известных физиков XX века, который говорил, что в кубке знаний Бог находится на самом дне. Поэтому люди, которые сейчас получают образование, могут поначалу начать сомневаться. И увидев какие-то вещи, кажущиеся противоречивыми их вере, но кажущиеся им правдоподобными и истинными, могут из-за этого сбиться и сказать: «Ну, это все поповские сказки, мы больше в это верить не будем, теперь-то мы знаем, как всё на самом деле». Но так происходит, когда мы не цельно подходим, а разбираем все по частям. Если разобрать часы по частям, это будет красивая вещь, но действовать она не будет; только когда она цельная, она отсчитывает время.

 

Так же и со знанием. Когда мы созерцаем нечто всецело, без разделения, то мы видим руку Божию. Поэтому студентам хотелось бы посоветовать быть внимательными и не доверять первому движению своей души, желающей отказаться от чего-то, кажущегося им теперь сомнительным, но подождать, когда это нечто станет действовать наоборот и мы поймем всю красоту, всю премудрость Божию. Это только укрепит нас в вере.

 

Да, трудны годы обучения, и они опасны. Но с Божией помощью мы можем все преодолеть. И главное, не забывайте молиться: пусть своими словами, пусть не вычитывая какие-то каноны, но искренне и честно; не только перед экзаменами, но и в процессе обучения.

 

А практический совет относится, наверно, и ко мне тоже, он нам всем нужен – не терять время. Время проходит сквозь пальцы, и мы этого не замечаем. Читать, учиться, не тратить время впустую – это очень важно. Когда мы начинаем уже действовать, применять свои знания, у нас уже не остается никакого времени на то, чтобы так учиться, как мы могли во время получения нашего образования. У нас уже нет такой свободы, мы сильно ограниченны. Поэтому будем стараться тратить время аккуратно, распределять его.

 

Да, нужно иногда отдыхать, развлекаться, безусловно, нужно проводить время вместе с друзьями. Но даже времяпрепровождение с друзьями может быть полезным. Мы можем учиться друг у друга: кто-то что-то лучше услышал, кто-то что-то лучше уразумел, у кого-то возникли какие-то мысли, может быть напрямую не связанные с учебой, но важные в духовном смысле.

 

Поэтому постарайтесь распределить то время, которое сейчас дал Господь для обучения, так, чтобы ни одна капелька, ни одна крупица не упала мимо чаши, наполняющейся в вас. Будем стараться, чтобы не быть посрамленными, чтобы нельзя было сказать: «Вы потратили столько-то времени впустую», – но все, что даровано нам Господом, мы взрастили и приносим Ему теперь плоды: кто в тридцать, кто в шестьдесят, а кто и в сто раз.

 

Ведущий Михаил Проходцев.

Текст: Нина Кирсанова.

На фото: иером. Афанасий на защите магистерской работы. Фото: СПбДА.

Видео: ТК «Союз-ТВ».

Смотрите также:

Можно ли доказать бытие Бога ищущим и сомневающимся.

 

Рассказать: