Иоанновская семья

Нынешнее Евангелие (Лк. 19:1-10), братья возлюбленные, учит нас примером начальника мытарей Закхея доброй науке подавать милостыню нищим, каяться делом, а не словом только и удовлетворять ближних за обиды, нами им сделанные. Оно учит всех: и богатых и небогатых - науке деятельного покаяния, науке щедрой и посильной милостыней бедным и воздаянием обиженным приобретать великую и богатую милость и благоволение Господа и вечное спасение души.

Закхей был мытарь, откупщик, или сборщик податей со своих сограждан; а податные откупщики часто собирали подати не без греха, и не без большого греха. Выжимали, так сказать, подати с народа нередко всякими притеснениями и неправдами. Только бы взять вдвое, втрое больше того, что сами платили римским чиновникам, назначавшимся из Рима для сбора, и сколько возможно обогатиться на счет народной нужды. И Закхей по этой причине был очень богат и был нелюбим народом, который и прозвал его грешником.

Но грешник этот - дивен Ты, Господи, во всех! - с пришествием Господа в Иерихон и в дом неправды - очнулся, познал безобразие и гибельность сребролюбия, наживы, неправды с жестокосердием и искренне покаялся Господу во всех неправдах своих и сделался праведником. Господи! - сказал он, - половину имения моего я отдам нищим и, если кого чем обидел, воздам вчетверо.

О, блаженный глас кающегося мытаря, почувствовавшего все блаженство свое от посещения его дома первой Благостью и Источником блаженства разумных тварей! Как переродился вдруг мытарь! Тот, который пред сим знал только искусство наживать и богатеть, теперь вдруг узнал добрую науку подавать и раздавать и тщательно разматывать тот клубок, который прежде усердно наматывал.

Да послужит это примером нам с вами, братья и сестры! Много и ныне, братья мои, между нами, русскими, хотя не именно между нами, есть мытарей жестоких, льстящихся на легкую наживу и неправедное обогащение, только, крайне жаль, неподобных евангельскому мытарю. Закхей, что неправедно нажил, все то и роздал нищим, коих, видно, было немало и в то время, не только в наше, и, кого обидел, тому вчетверо возвратил, а наши мытари, скоро наживающие гораздо более Закхея, обогащаются только сами и не думают неправедно нажитое раздавать бедным или даже - какая дерзость и гордыня! - смеются над теми, которые подают или раздают бедным, по их мнению не заслуживающим куска хлеба, - видите ли, все тунеядцы да пьяницы эти нищие, все будто бы до одного.

Оно, правда, легче всех осуждать - разбирать ведь долго, отличать настоящего нищего от ненастоящего. Положим, что и между нищими не без греха, все люди грешны и между ними есть действительные пьяницы и тунеядцы. Но скажу я слово этим строгим судьям - не мое, а Господне, что они скажут на него? Каким судом судите, таким будут судить вас, и какою мерою мерите, будут мерить вам (Мф. 7:2). Вы чисты и праведны пред Богом, столь строго судящие меньшую братию? А вы, сказал бы я им, вечные добросовестные труженики, воздержники, целомудры, нерастленны до глубины сердца, нестяжательны, - ваше богатство нажито праведными трудами, совесть вас не обличает во лжах, неправдах, во взятках, в праздности, в праздной, питающей корысть игре, в зависти, тщеславии, соперничестве, во взаимной вражде и неприязни, пиршествах, во всякой роскоши и пр.?

И вы смеете поднимать бровь и осуждать меньшую братию на голодовку и едва не на голодную смерть? Да разве у бедных железная, из стали слита природа, а не подобострастная и слабая, как и у всех нас, что им не позволительно ни пить, ни есть, ни обогреться в теплом углу после коченения на морозе в течение нескольких часов? Нет, наши мытари жестоки, хотя и в христианской, небесной, любвеобильной вере и родились и воспитались и живут и пользуются ее неисчислимыми благами. Да, впрочем, пользуются ли? Евангельский мытарь сияет светлой звездой деятельного покаяния и милосердия, ему должны подражать мы.

Да умягчит всеблагий и всемогущий Господь сердца наши и сердца всех имущественных и зажиточных людей. В обыкновение вошло только бранить нищих, презирать их, называть тунеядцами, а дать им работу и дело никто не потрудится, или дать одежду, чтобы можно было работать на морозе, никто не хочет. Да разве бранью и презрением можно помочь горю? Придите к этим нищим с деятельной помощью: оденьте их, накормите, дайте им дело - и увидите, что они с радостью будут работать. Или без дальних хлопот дайте материальную помощь приходскому попечительству на устройство дома трудолюбия, чтобы оно могло построить его и учредить в нем постоянные работы, чтобы не даром ели хлеб наши и ваши тунеядцы, да позаботьтесь все давать им посильные работы - и не будет тунеядцев.

Все они, между прочим, плод и нашего жестокосердия, невнимания, нашей гордыни и самоугодия; не они только виноваты в своей праздности, а и общество. Скажите, что бы вы стали делать, попавши в их среду, ставши на их место? Избави Бог всякого от их участи, и да благодарят Бога счастливцы мира сего за то, что они при всем множестве грехов своих вольных и невольных живут в довольстве, роскоши, что все блага льются им рекой, - да, каются они в своей суетной жизни, в своих играх и забавах, но пусть не забывают, что, когда им очень тепло, и светло, и сытно, и весело, многим, многим очень и холодно, и голодно, и крайне невесело. Аминь.

Источник: Полное собрание сочинений прот. Иоанна Ильича Сергиева.
 Том 2. СПб.: Тип. В. Ерофеева, 1894. С 713-716.

На фото: Иисус и Закхей. Собор Святого Марка, Венеция.
 Свод к востоку от купола святого Леонарда (мозаика, XI век).

Фото: Общественное достояние.